6 февраля Католическая Церковь вспоминает святого Павла Мики (1564-1597) и его сподвижников, мучеников.

В Японии XVI века христианство распространялось со скоростью лесного пожара. К 1580-м годам, менее чем через 40 лет после того, как Франциск Ксаверий принес Благую Весть на острова, Церковь насчитывала 200 тысяч обращенных. Рост продолжался, несмотря на противодействие буддийских священников и многих мелких правителей. В 1582-1584 годах японская делегация, уполномоченная сёгуном Хидэёси, впервые отправилась в Рим, где ее радостно принял Папа Римский Григорий XIII. Однако сам Хидэёси впоследствии изменил свою политику в отношении христиан, став их гонителем. В 1587 году он приказал изгнать всех католиков, вынудив миссионеров-иезуитов действовать тайно. Открытое преследование вспыхнуло в конце 1596 года, когда Хидэёси приказал арестовать двадцать шесть христиан: трех иезуитов, шестерых францисканцев, а также 17 японских терциариев св. Франциска, чтобы впоследствии приговорить их к смертной казни.

Среди осужденных был 33-летний Павел Мики, первый японец, принятый в орден иезуитов. Он родился в 1564 году в богатой семье и был крещен в возрасте пяти лет, после чего поступил в иезуитскую коллегию. Знание учения и обычаев буддизма помогло ему обратить в свою веру многих соотечественников, но более действенной, чем слова, была его пламенная любовь к Иисусу.

5 февраля 1597 года приговоренные были доставлены в Нагасаки, где для них уже были приготовлены кресты. Каждый осужденный взглянул на свой крест и обнял его. Затем их привязали к крестам, их шеи при этом удерживались железными кольцами. Рядом с каждым стоял палач с копьем, готовый нанести смертельный удар.

Когда все кресты были воздвигнуты, Павел Мики произнес свою последнюю проповедь: «Я японец и брат Общества Иисуса. Я не совершил никакого преступления и умираю только за то, что проповедовал Господа нашего Иисуса Христа. Я рад, что умираю за это. Это великое благословение, дарованное мне Богом. Заверяю вас, что нет иного пути к спасению. Поскольку же христианство учит меня прощать всякого, кто причиняет мне зло, я от всего сердца прощаю короля и всех, кто ответственен за мою смерть, и очень прошу их принять крещение».

В этот момент он перевел взгляд на своих товарищей и начал подбадривать их в их последней борьбе. Лица всех их сияли великой радостью. Другой христианин крикнул ему, что скоро он будет в раю. «Как и мой Учитель, — пробормотал Павел, — я умру на кресте. Подобно Ему, копье пронзит мое сердце, чтобы моя кровь и моя любовь могли пролиться на землю и освятить ее Его именем». Затем по заданному сигналу палачи вонзили свои копья в бока жертв. В этот день, 5 февраля 1597 года, церковь Японии приветствовала своих первых мучеников.

На месте казни японские христиане посадили деревья, и каждую пятницу собирались там, чтобы псалмами прославлять Бога. Всего на том же холме приняли мученическую смерть еще свыше 650 верных.

По материалам: St. Paul Miki, SJ (1564?—1597) — IgnatianSpirituality.com, Литургические чтения: 6 ФЕВРАЛЯ. Св. Павел Мики, священник — Vatican News, И. Эчанис, «Страсти и слава. История Общества Иисуса в лицах»

Изображение: St Paul Miki and Companions | «O God, strength of all the Sa… | Flickr

***

Глава из книги И. Эчаниса «Страсти и слава. История Общества Иисуса в лицах»

КРЕСТЫ В НАГАСАКИ: ПАВЕЛ МИКИ (1564-1597), ИОАНН ДЕ ГОТО (1578-1597), ИАКОВ КИСАИ (1553-1597)

Наследие Ксаверия

Ксаверий покинул Японию, оставив в ней свое сердце и двух иезуитов: отца Косме де Торреса и брата Хуана Фернандеса. Ни он, ни его преемники не оставили этой многообещающей нивы. Пока он плыл на остров Шанчуань, навстречу собственной смерти, двое других иезуитов направлялись в Японию. За ними последовало множество других, дабы продолжить их труд на больших островах Кюсю и Хонсю. Их усилия были вознаграждены сполна: к 1570 году крещение приняли около 30000 японцев.

Начались трения. Франсиско Кабраль, сменивший Косме де Торреса в должности настоятеля миссии, был противником введенного Ксаверием обычая по возможности приспосабливаться к японской культуре и – пагубный промах – не допускал никого из японцев к священству.

Алессандро Валиньяно прибыл в Японию в качестве визитатора в 1579 году и изменил эту политику. Ситуация казалась обнадеживающей. Христиане пользовались большим почтением, переход в христианство не воспринимался как отчуждение, а крестившиеся были искренними христианами. В 1582 году четверо из них отправились в Европу, чтобы посетить Португалию, Испанию и Рим; он прибыли в 1585 году и были великолепно встречены Филиппом II и Папами Григорием XIII и Сикстом V.

Но все эти прекрасные надежды разбились о человеческую глупость.

Обманутые ожидания

Раздробленность страны на почти независимые княжества, во главе которых стояли даймё, уступала место сосредоточению власти в руках Тоётоми Хидэёси, который готовил поход на Китай. Провинциал иезуитов Гаспар Коэлью бездумно дал ему понять, что обеспечит его поддержкой не только католического даймё Кюсю, но и португальских кораблей. Это абсурдное хвастовство вызвало у Хидэёси подозрение, что иезуиты потворствуют колониальным властям, и 24 июля 1587 года он отдал распоряжение об их изгнании. Только дипломатия и такт Валиньяно убедили его отменить указ при условии, что иезуиты будут вести себя тихо и скромно.

Но тут возникла новая трудность. До тех пор торговой монополией в Японии пользовались португальцы, а миссионерской  иезуиты. Однако с приходом на Филиппины второй западной силы – испанцев,  испанские купцы, как и испанские францисканцы, начали рассматривать Японию как весьма привлекательное потенциальное поле деятельности. Португальские купцы сопротивлялись вторжению испанских конкурентов, а иезуиты – приходу францисканцев – на юридических основаниях, ссылаясь на недавнее папское бреве, согласно коему только Общество могло посылать своих миссионеров в Японию, и на пастырских основаниях, утверждая, что францисканцы с их методами, недостаточно учитывающими инкультурацию, помешают развитию Церкви в Японии.

Ни одна сторона не уступала. В 1593 году в Японию прибыло четверо францисканцев, а годом позже еще пятеро. Все они были направлены сюда губернатором и епископом Филиппин и поселились – несколько воинственно – в самой столице. Исполненные рвения, они построили обитель в Осаке и еще одну – в Нагасаки.

Испанский галеон «Сан-Фелипе»

В октябре 1596 года испанский галеон «Сан-Фелипе» огибал берега Японии по пути в Мексику. Хидэёси распорядился конфисковать судно и его груз и передать их в государственную казну, и на борт корабля взошел чиновник, чтобы уладить формальности конфискации. Испанский штурман попытался устрашить его и показал ему карту мира, на которой были отмечены владения его короля, где «никогда не заходит солнце», и позволил себе сказать, что миссионеры – на самом деле эмиссары, готовящие завоевание.

Чиновник, не теряя времени даром, сообщил об этом Хидэёси. Сие открытие подтвердило и без того имевшиеся у него подозрения: итак, пришельцы и в самом деле испанские шпионы! Теперь у него не оставалось никаких причин им потакать, а потому из своего дворца в Осаке он издал такой указ: «Ввиду того, что эти люди прибыли с Филиппин в качестве послов и остались в Киото проповедовать христианский закон, что было строго запрещено мною, приказываю казнить их вместе с теми японцами, которые приняли их закон».

Приказ касался двадцати шести человек: шести францисканцев, троих японских иезуитов и семнадцати японцев-мирян.

Холм мучеников

За исполнение приговора отвечал Терадзава Кадзабуро, брат губернатора Нагасаки и друг Павла Мики. Холм Нисидзака, высотой 360 метров, возвышается над городом Нагасаки, плавно спускаясь к нему своими волнистыми склонами. Последнее его предгорье вдается в залив, словно нос корабля. На вершине холма был луг; один из склонов был обращен к городу, а другой вел в темную долину, где было полно человеческих останков, диких собак и хищных птиц. То было место, отведенное для расправы над преступниками, а потому поначалу именно здесь было воздвигнуто двадцать шесть крестов. Некоторые влиятельные особы упрашивали Хадзабуро не поступать с мучениками, как с преступниками. Почему не поставить кресты на вершине? Хадзабуро согласился.

Около 10.30 утра 5 февраля 1597 года осужденные начали прибывать на место казни. Босые, со связанными руками, они в зимнюю стужу шли пешком из Киото, оставляя на дорогах кровавые следы.

Кресты были выпилены аккуратно, по мерке каждого из приговоренных, с двумя поперечными перекладинами, между которыми было установлено сиденье. Когда они прибыли, каждый взглянул на свой крест и обнял его.

Когда прибыл последний, стражники, охранявшие их, плотнее сомкнули круг, ограждавший приговоренных от толпы любопытных. Казнь оказалась похожа на торжественную литургию, где священники говорят с верными и поют вместе с ними.

Палачи не пригвождали осужденных к крестам, но прикрепляли их к ним железными кольцами за руки, за ноги и за шею. У палача же, казнившего Павла Мики, возникло неожиданное затруднение: иезуит был мал ростом, и его ноги не доставали до нижней перекладины. Тогда этот человек решил отказаться от кольца и привязал Павла к кресту полосой ткани. Чтобы потуже завязать узел, он грубо наступил Павлу на грудь. Один из миссионеров сделал ему замечание, но лежавший на земле Павел прервал его: «Оставьте его, отец. Ничего страшного».

Когда все были готовы, все двадцать шесть крестов поднялись почти в один и тот же миг.

Последняя кафедра

Холм выглядел так, словно на нем расцвели цветы. Кресты стояли на расстоянии двух-четырех метров друг от друга и все были обращены к Нагасаки, раскинувшемуся внизу. Собравшись на склоне холма, словно на ярусах амфитеатра, четыре тысячи христиан кричали, молились и плакали, не сводя глаз с крестов. Предстоятели и народ по очереди пели псалмы. Трое детей вместе с мучениками пели псалмы, которым их обучили во время катехизации: «Хвалите, рабы Господни, хвалите имя Господне. От восхода солнца до запада да будет прославляемо имя Господне».

Павел Мики увидел перед собой указ, согласно которому его осудили на смерть. Он не терял самообладания и ясно сознавал происходящее. Чутье проповедника помогло ему увидеть в этом приговоре возможность в последний раз выступить с наставлением. Восседая на кресте, он взглянул на людей, толпившихся внизу, и, возвысив голос, сказал: «Слушайте меня, все собравшиеся!»

На холм снизошло молчание, и голос зазвучал снова: «Я не с Филиппин. Я японец по рождению и брат Общества Иисуса. Я не совершил никакого проступка и умираю только за то, что проповедовал закон Господа нашего Иисуса Христа. Я рад, что умираю за это. Это великое благословение, дарованное мне Богом. И поскольку в такой час вы можете поверить, что я не лгу, я заверяю вас, что нет иного пути к спасению. Поскольку же христианство учит меня прощать всякого, кто причиняет мне зло, я от всего сердца прощаю короля и всех, кто ответственен за мою смерть, и очень прошу их принять крещение».

Затем он обратился к своим собратьям, находившимся поблизости, и призвал их доблестно встретить последний миг.

Последний миг наступил тогда, когда четверо палачей начали пронзать копьями грудь двадцати шести мучеников, начиная с крайних крестов в каждом ряду. По мере того, как они приближались к середине, голоса мучеников замирали, а голос толпы становился громче.

Палачи закончили свою работу через несколько минут. Тогда толпа прорвала кольцо стражников, и люди кинулись пропитывать свои платки кровью мучеников и отрезать от их одежды лоскуты. Солдаты пытались разогнать их силой, но люди крепко держались за кресты. Когда порядок был восстановлен, Терадзава удалился, поручив солдатам сторожить мучеников. Многие заметили, что он плачет.

Герои

Из шести францисканцев четверо были испанцами, один мексиканцем и один – индийцем из Бассейна; среди японцев-мирян был плотник, кузнец, ковавший мечи, изготовитель луков и стрел, самурай, тринадцатилетний мальчик (Антоний из Нагасаки) и еще один, двенадцатилетний, (Алоизий Ибараки из Овари), врач, химик с очень плохим характером, преображенный благодатью в доброго катехизатора.

Павлу Мики было тридцать три года, он был сыном капитана, мужественного Мики Хандаю, и с детства воспитывался в семинариях Адзути и Такацуки. Он должен был вскоре принять рукоположение и был лучшим проповедником Японии.

Иоанну де Гото было девятнадцать лет; он был родом из христианской семьи, учился в иезуитской школе в Нагасаки, а затем поступил в коллегию для катехизаторов в Сики. Он был арестован в иезуитском доме в Осаке.

Иаков Кисаи, сын язычников, рос в буддийском монастыре. Обратившись в христианство, он женился на девушке-христианке, с которой позже разлучился, потому что она настаивала на возвращении к язычеству. Затем он вступил в Общество в качестве брата.

Церковь мучеников

Вопреки расчетам Хидэёси, это мученичество привело лишь к тому, что христиане стали еще более ревностны в вере: все хотели стать мучениками. В углублениях, оставшихся от крестов, они посадили деревья; каждую пятницу они собирались, чтобы молиться и петь псалмы, развешивая на ветвях деревьев фонари; пока гонения не обострились, каждый год 5 февраля здесь собиралось огромное множество верующих; на том же холме приняли мученическую смерть еще свыше 650 человек.

В 1600 году на смену Тоётоми Хидэёси пришел Токугава Иэясу и, не отменяя указа о гонениях, все же предоставил миссионерам свободу. В 1610 году его отношение к ним стало более враждебным; в 1612 году христиане подверглись гонениям в Эдо (Токио) и Киото; наконец, в 1614 году он распорядился об изгнании всех миссионеров. Многие из них тайно возвратились, и с 1615 года сёгун Хидэтада, преемник Иэясу, распространил гонения на всю территорию. Наибольшей остроты они достигли в 1623 году, при третьем сёгуне, Токугаве Иэмицу. К 1651 году, году смерти Иэмитсу, количество мучеников, согласно записям, превысило 5000. В Обществе Иисуса между 1617 и 1623 годом состояло не менее 33 человек.

Дальнейшая история христианской Церкви в Японии – это история подпольной и гонимой Церкви, лишенной какого бы то ни было внешнего проявления и стоящей только благодаря внутренней силе своей веры. Если чье-либо христианское вероисповедание становилось известно, этот человек либо отступался от веры, либо принимал мученическую кончину. Так появились подпольные христиане, обнаруженные годы спустя, почти случайно, когда в стране вновь появились христианские миссионеры.