Св. Роберт Беллармин (Roberto Bellarmino, 1542-1621)

~33 мин чтения

17 сентября Католическая Церковь вспоминает св. Роберта Беллармина (итал. Roberto Bellarmino, 1542-1621), епископа и Учителя Церкви, члена Общества Иисуса.

Роберт Беллармин родился 4 октября 1542 года в г. Монтепульчиано, Италия. В 1560 году он вступил в недавно образованное Общество Иисуса, и одновременно стал студентом, а позднее преподавателем и ректором Римской коллегии.

С 1570 года по 1576 год проповедовал в Лувене. Ему еще не было и двадцати восьми, а он уже был преподавателем, префектом по учебе и духовным руководителем коллегии. Лекции молодого иезуита принесли ему известность далеко за пределами Бельгии.

В 1576 году он занял кафедру полемической теологии в Римской коллегии, став в 1592 году ее ректором. Во время своей работы на кафедре Беллармин поднял преподавание полемической теологии на новый уровень. Его лекции позднее легли в основу знаменитого труда «Спорные вопросы», первый том которого вышел в свет в 1586 году.

В 1587 году он оставил преподавание, чтобы посвятить себя написанию книги, но через некоторое время был назначен духовным отцом многочисленных схоластиков Римской коллегии.

В 1596 году его призвали в Рим и назначили ректором пенитенциария; позднее он был произведен в кардиналы, а 21 апреля 1602 года назначен архиепископом Капуа в Кампании; в марте 1605 года, после смерти Климента VIII, его преемник освободил Беллармина от этой должности и вернул его в Рим.

В Капуа Беллармин проявил себя как образцовый архиепископ и пастырь. Он активно выступал за закрытие игорных заведений, заботился о бедных и обездоленных, уделял много сил и внимания обновлению монашеских общин.

В 1598 году Беллармин написал ставший впоследствии знаменитым развернутый катехизис из 273 вопросов для взрослых и духовных лиц. В это же время он выступает главным обвинителем на процессе Джордано Бруно, а затем и Галилео Галилея. По отношению к знаменитому ученому Беллармин оставался честным и уважительным, дав Галилею возможность разъяснить свои идеи и поставив его в известность о том декрете, который готовился против него.

Последние три года жизни святого были самыми тяжелыми. Зима 1619 года выдалась необычайно суровой, и Беллармин постоянно страдал от обморожений и холода. В то время у него возникло горячее желание сложить с себя все церковные звания и окончить свои дни обыкновенным иезуитом. Он послал прошение Папе, но получил разрешение только от следующего Понтифика.

25 августа 1621 года Беллармин удалился в новициат Сант-Андреа аль Квиринале. Спустя три дня будущий святой подхватил лихорадку, излечиться от которой уже не смог. Он мирно почил вечером 17 сентября 1621 года.

Св. Роберт был очень простым и обаятельным человеком. Он обладал удивительной гибкостью и приспособляемостью к различным условиям, — в течение своей жизни он успел побывать проповедником, преподавателем, писателем, полемистом, подчиненным и настоятелем, советником важнейших римских конгрегаций, епископом и, наконец, кардиналом; и каждую из этих обязанностей он выполнял так, словно для этого и был рожден. Всего себя он щедро отдавал другим — Церкви и Обществу — до самой смерти в 1621 году.

Во всем, что он делал, он сохранял врожденную простоту. Он много преподавал, но был не просто преподавателем: он был Учителем. В течение многих лет он был настоятелем, но к подчиненным относился как отец. Академические трактаты такие, как «Контроверсии» (Controversies) и «Толкование Псалмов», Беллармин писал с пастырским уклоном. В «Катехизисе» он просто и доступно изложил великие богословские истины, открыв их для обыкновенных людей.

Врожденная простота и доброта позволяли ему необычайно действенно решать человеческие проблемы; в то же время он жил в глубоком единении с Богом. Шесть его духовных трудов, среди которых первое место занимает De ascensione mentis ad Deum, были написаны им во время выполнения Упражнений. Эти труды представляют собой краткое изложение его духовности, и написаны в форме непрестанной беседы с Богом. Беллармин окунался в глубины духовных просторов, находя Бога в людях и людей в Боге; перед ним одинаково раскрывались тайны Бога и людей. Особенно ярко это проявилось в течение трехлетнего пастырского служения в Капуа. Он все время проводил со священниками и бедными. Делился с нуждающимися всем, что имел. Он молился со своим клиром в Соборе, сам обучал катехизису, вдоль и поперек изъездил свою епархию и никогда не оставлял без внимания тех, кто был рядом. Неудивительно, что об этом времени он писал со всей свойственной ему простотой. «Люди любили его, и он отвечал им тем же. Слуги Царя никогда не причиняли ему вреда. Они всегда почитали его, так как были уверены, что и он — слуга Божий».

Любовь к Богу, наполнявшая его, сияла из глубины его души. Однако он не позволял своим эмоциям сбивать себя с пути; со свойственным ему реализмом он видел все опасности и усмирял свою любовь священным страхом. Это был не «рабский страх, а достойный страх сына, страх, присущий святым и людям, стремящимся к совершенству. Этот страх порожден совершенной любовью, ибо тот, кто любит сильно, боится причинить боль своему возлюбленному» (Explan. In Psam., 33). Его любовь основывалась не на преходящих эмоциях, а на Боге; это была удовлетворенность тем, что Бог дал ему. «Ибо тот, кто понимает, что значит быть сыном Бога, Царя Царей, льнет к Нему с сыновней любовью и довольствуется тем, что имеет, ибо не сомневается, что его любящий Отец в каждую минуту жизни даст ему все, что потребуется» (De Gemitu Columbarum, I, 2).

Любовь к Богу давала Беллармину силу отказываться от всего, любви не достойного. «Если под действием Божественного вдохновения человек начинает по-настоящему любить Бога ради Него Самого и ближнего своего ради Бога, то вскоре он начинает отдаляться от мира, и сладострастие уступает место любви. То, что казалось невозможным, когда человек был во власти сладострастия — жить в мире, словно бы не являясь его частью, — становится очень легко, когда в человеке возрастает любовь» (De Arte Bene Moriendi, I, 2).

Чтобы проиллюстрировать силу любви к Богу, святой постоянно возвращается к идее любви к другу. Бог был его другом, и он был другом Бога. «Никто не знает друга лучше, чем друг… Так же и с тем, кто любит Бога. Он всегда думает о Боге, всегда стремится узнать о Нем что-то новое, денно и нощно размышляет над Священным Писанием, которое подобно множеству писем, ниспосланных с небес. Так он познает множество возвышенных вещей, а нередко и Божественные тайны, грядущее и сердца людей, ибо Бог являет Себя тем, кто ищет Его» (Exhort., p. 140). Поэтому он положил Писание в основу дискуссии с лютеранами: «Все без исключения еретики принимают Слово Божие как устав своей веры» (Controversiae, Пролог).

Любовь к Богу привела Беллармина к любви к Церкви, как истинной Невесте Христовой, (Explan. in Psalm., 44) и к Верховному Первосвященнику как Наместнику Христа. Нападки лютеран на Папу Римского задели его за живое. Первая книга «Контроверсий» открывает нам три его великих любви. В ней говорится «о мире Божьем, о Христе, Главе Церкви, и о Верховном Первосвященнике». Именно любовь к Богу и Церкви и осознание опасностей, угрожающих в то время Папе, сделали его защитником папства. Папа — это Summa rei Christianae, так сказать, квинтэссенция христианства, и fundamentum, основа единства веры. Однако он не остановился на защите папства от внешних нападок. Он также боролся за искоренение злоупотреблений, дававших повод для обоснованной критики реформаторов. С вольностью пророка он преподнес Клименту VIII «Петицию» («Memorial»), в которой обличал шесть пороков, особо заметных в Римской курии, ставя перед собой задачу во что бы то ни стало бороться с ними.

Любовь к Папе не повлекла за собой раболепной лести. Именно из любви он чувствовал себя обязанным отстаивать теорию косвенной власти Папы над мирскими властями в противоположность теории прямой власти, которую поддерживал Сикст V. Беллармин заплатил за свое упорство тем, что «Контроверсии», написанные именно в защиту папства, были включены в индекс «До исправления ошибок». Беллармин также считал своей обязанностью указать на то, что Папа — не властелин Церкви, а ее «управляющий», и что не может злоупотреблять своей властью, из-за чего впал в немилость Климента VIII. Но его поступками всегда руководила любовь. Он делал, что мог, чтобы «сохранить честь Сикста V», как пишет в «Автобиографии», когда в Библии под редакцией Сикста «многие вещи подверглись беспричинному изменению, и некоторые высокопоставленные особы считали, что эту Библию нужно публично запретить». В результате неверно внесенные изменения были исправлены заново, и к изданию был добавлено примечание, «в котором говорилось, что из-за чрезмерной спешки в первом издании было допущено несколько ошибок. Таким образом, по его признанию, он (Беллармин) отплатил Папе Сиксту добром за зло» (Autob. XV).

Любовь к Богу он питал тихой, уединенной молитвой и молился часто, откладывая все остальные дела. Взамен Господь даровал ему то, что можно было бы назвать «мистицизмом служения Богу». Как все великие мистики, он сохранял духовное просветление и спокойствие духа, несмотря на то, что его жизнь была заполнена интенсивным, деятельным трудом. Ничто не нарушало его покой, даже возможность быть избранным на должность Папы Римского, о которой он чистосердечно сообщил в своей «Автобиографии». Именно этот дар позволял ему принимать активное участие во многих богословских дебатах своего времени, несмотря на его деликатную натуру и добродушный характер. Он старался решить проблемы Церкви, чувствуя единение со всеми, кто оказывался в затруднительном положении. Так проявлялась его любовь к Богу. Роберт Беллармин несмотря на всю свою бурную деятельность жил так, как и хотел св. Игнатий, — с Богом.

Св. Роберт Беллармин, молись о нас!

***

Ниже следует глава из книги И. Эчаниса «Страсти и слава. История Общества Иисуса в лицах»

Учитель Церкви: Роберто Беллармино (1542-1621)

Роберто Беллармино был студентом, а позднее преподавателем и ректором Римской коллегии. Он был зачислен сюда 25 октября 1560 года, сразу после окончания новициата.

Племянник Марцелла II

Он явился с «визитной карточкой», которая сразу открыла пред ним все двери: он был племянником Марцелла II. Его родителями были Винченцо Беллармино и Чинтия Червини, сестра Папы, восседавшего на престоле св. Петра в течение кратких трех недель (с 10 апреля по 1 мая 1555 года). Семья Беллармино знавала и лучшие времена, и теперь Винченцо был небогат. А потому он не особенно обрадовался, когда его сын, одаренный многообещающим талантом, заявил о своем желании вступить в орден, чьи члены не принимали церковных званий. Papà Винченцо смягчился, узнав, что желание Роберто разделяет его кузен, тоже Червини.

Двое юношей отправились из Монтепульчано в Рим – разумеется, пешком,  16 сентября 1560 года. Им было позволено принести первые обеты прямо в день прибытия и сразу начать посещать Римскую коллегию. Этот первый период обучения продолжался три года, и все это время Роберто был болен: toto triennio aeger. Тем не менее учился он блестяще и даже был избран из числа своих товарищей для участия в торжественном выпускном экзамене, где присутствовали кардиналы и прочие лица высокого звания.

Шесть лет, которые последовали за его трехлетним курсом философии (1563-1569), прошли в постоянной перемене мест, которой будет отмечена вся его жизнь: 13 месяцев во Флоренции, где он обучал студентов выше ростом, чем он сам, и проповедовал с таким успехом, что его пригласили обратиться к верующим с кафедры, где некогда гремел голос Савонаролы; краткое пребывание в коллегии в Мондови, невдалеке от Турина, где он также проповедовал в кафедральном соборе; перевод в Падую, где его слава как проповедника, казалось, достигла своей вершины. Осень же 1569 года нежданно принесла ему распоряжение отправиться в Лувен.

Преподаватель и проповедник в Лувене

Его вызвали сюда для того, чтобы он сменил знаменитого проповедника Франсиско де Эстраду. Беллармино произнес свою первую проповедь в церкви св. Михаила (Синт-Михилскерк) 25 июля перед университетской публикой, которая пришла послушать, что молодой итальянец-иезуит имеет ей сказать. Он выглядел как мальчик и был даже без столы, потому что еще не принял рукоположение. Но когда он начал говорить, то, казалось, стал выше ростом, и люди стали говорить, что из Италии явился молодой великан, дабы возвещать слово Божие.

Когда он прибыл, Лувенский университет был охвачен волнениями из-за подозрительных учений Мишеля де Бэ (автора латинских трактатов Байюса). Это отнюдь не благоприятствовало покою, необходимому для серьезных занятий, и иезуиты попросили дозволения самостоятельно преподавать теологию своим собственным студентам. Такое разрешение было им дано, и первым иезуитом, занявшим эту кафедру в престижном университете, стал Беллармино. Ему еще не было и 28, а он уже был преподавателем, префектом по учебе и духовным руководителем коллегии.

Первая лекция

Свою первую лекцию он прочел 17 октября 1570 года перед сотней студентов из всех стран, из коих некоторые были старше, чем он сам. Традиционно в качестве учебника в этом университете использовалась книга Петра Ломбардского “Liber Sententiarum”; он же заменил ее «Суммой теологии» Фомы Аквинского. В иезуитских архивах можно найти четыре рукописных тома с заметками нового преподавателя. Они содержат более 1500 страниц в две колонки. Каждая строка написана его собственной рукой, сильным, но не очень разборчивым почерком. Он шаг за шагом следует за св. Фомой, толкуя, развивая, завершая его мысли. Его лекции задали новый тон преподаванию богословия, который принес ему известность далеко за пределами Бельгии и произвел столь глубокое впечатление на власти английской коллегии в Дуэ, что ее преподавателям удалось раздобыть копию его заметок, и они стали диктовать их своим студентам.

Беллармино не мог игнорировать проблему, которую Байюс поставил перед своим университетом. Однако он действовал с чрезвычайным благоразумием. Байюс принимал участие в Тридентском соборе в качестве делегата и пользовался величайшим авторитетом. «Наш юный Давид был вынужден выбирать камни для своей пращи с большой осторожностью, так как был окружен филистимлянами» (Brodrick). Споря с заблуждениями Байюса, Беллармино делал это с уважением и осмотрительностью и всегда признавал за Байюсом большой авторитет.

Прямое соприкосновение с ересью заставило его близко подойти к проблемам, поставленным протестантами, и он ощутил потребность углубить свое знание Писания, а для этого нужно было освоить древнееврейский язык. Беллармино принялся за его изучение, составил грамматику и, с тем чтобы убедить студентов, что древнееврейский язык в конечном счете не так уж труден, он предложил за неделю обучить их этому языку так, чтобы они могли читать Писание со словарем. Один из них принял этот вызов и убедился, что обещание учителя не было пустым посулом.

Слава Беллармино перекочевала в Милан, где Карл Борромей разыскивал иезуитов и ораториан и прибегал к их услугам. Ждали его и в Римской коллегии. Бельгийцы воспротивились, и им удалось удержать его вплоть до 1576 года, когда состояние здоровья вынудило его вернуться в Италию. Как бы то ни было, наибольшими правами на него обладала Римская коллегия, находившаяся на пике своего процветания (в ней обучалось тогда 2000 студентов). Отец генерал Меркуриано велел ему возвращаться через Геную, а Милан обходить стороной, чтобы не попадаться в ловушку Борромея.

«Молот для еретиков»

Так называл Беллармино Бенедикт XIV, однако подобное именование кажется странным для человека, который был сама кротость. Он заслужил его не жестокостью, но силой и вескостью своих аргументов. Но и своими доводами он наносил по ним удары потому, что так ему было поручено.

С 1561 года в Римской коллегии существовала кафедра “de controversia”, но ее деятельность не была успешной. Десять лет спустя была сделана попытка возродить ее, передав ее Ледесме, блистательному богослову, но посредственному преподавателю, и через год предприятие вновь сошло на нет. Вскоре после прибытия в Рим этот пост занял Беллармино и предпринял то, что станет частью великого труда его жизни. Его поддержали и Папа, и генерал.

Ему было всего 34 года. Кафедра была лишена традиции и образцов, которыми могла бы руководствоваться. Полемическое богословие, как оно было отражено в книгах, представляло собой не науку, а хаос. Прежде всего Беллармино изучил территорию, стараясь исследовать каждый ее уголок. Первую лекцию он прочел 26 ноября 1576 года, и студенты стали забивать его лекционный зал до отказа, хотя его лекции начинались с первыми лучами солнца. Генри Гарнет был его другом и коллегой, но оставил свои лекции по математике, чтобы отправиться в английскую миссию. У Беллармино учились и несколько других английских мучеников: Джон Лоуи, Кристофер Бакстон, Эдвард Джеймс, Эдмунд Дьюк, Джон Ингрэм, Джон Корнильюс, Генри Уолпол, Роберт Саутуэлл, Эдвард Оулдкам…

Его лекции требовали чтения первоисточников, а именно, сочинений протестантов. Но если таковые и попадали в Рим, инквизиция немедленно их изымала, и он был вынужден добывать их тайно. Тем не менее ему удалось тщательно изучить труды всех самых видных протестантских авторитетов. День ото дня слава его лекций росла и ширилась, пока его буквально не затопили просьбами об их публикации. Сам отец генерал желал этого. Но ему не хватало времени, чтобы подготовить подобный труд к печати: когда бы ни назначали ученую комиссию или научную экспертизу, он всегда был в гуще этих событий: календарной реформы 1581 года, пересмотра раввинских писаний, нового издания Септуагинты.

«Спорные вопросы»

Первый том «Спорных вопросов» появился все в том же, 1586, году. Он был напечатан в Ингольштадте и содержал буллу и одобрительные отзывы Папы Сикста V, императора Рудольфа II и Венецианской республики. Труд включал в себя семь трактатов, столь подробных, что один лишь трактат о Папе мог бы составить современную книгу весьма внушительных размеров. Второй том, содержавший  лекции о таинствах, вышел в 1588 году, когда после чтения этих лекций едва миновал год. Третий том о благодати и оправдании, вышел пятью годами позже. В этой работе Беллармино не только обильно и точно цитирует других авторов, но проявляет и другие свои качества: учтивость в полемике с еретиками и беспристрастность позиций.

«Протестанты били тревогу: у них появился новый враг, вооруженный так хорошо, как никогда еще не был вооружен никто из католиков» (Brodrick). Но лучшие протестантские ученые не могли не признавать его достоинств: «Я считал его человеком бесспорной учености, одержимым счастливым гением, одаренным способностью проницательного суждения и всесторонне образованным», – писал в 1588 году Уильям Уитекер, магистр коллегии св. Иоанна и профессор богословия Кембриджского университета, величайший из теологов времен королевы Елизаветы. Для англиканских богословов отстаивать протестантизм означало нападать на Беллармино.

В 1587 году он оставил преподавание, дабы посвятить себя сочинению своей книги. Но, как всегда бывает в Обществе, как только его освободили от одной обязанности на него сразу была возложена другая: должность духовного отца многочисленных схоластиков Римской коллегии. Был среди них и Алоизий Гонзага, и, согласно болландистам, «никто не знал его лучше, никто не свидетельствовал столь неустанно, и словом, и делом, о его святости и никто не чтил его память с такой нежной любовью, как последний его духовник». И если Алоизий не скончался у него на руках, то лишь потому, что вечером 20 июня 1591 года отец министр отправил его отдохнуть.

Папская миссия

В 1589 году грозный Сикст V доверил ему весьма деликатную миссию: миссию советника кардинала Гаэтани, его легата во Франции, в те времена, когда эта страна была втянута в путанную религиозную войну. Гаэтани был всем, чем угодно, только не дипломатом, буквально истолковывал папские указания и был неспособен усвоить его политику в отношении текущих перемен. Но главным было то, что он боялся неистовой реакции Папы в случае, если его миссия ему не удастся. Однажды он спросил Беллармино, сколько, по его мнению, еще проживет Папа. «Он умрет в этом (1590) году», – убежденно ответил Роберто. Гаэтани ему не поверил и повторил вопрос: «Так вы действительно думаете, что он отправится на Небеса в этом году?» – «Я в этом уверен, Ваше Преосвященство».

Эта дипломатическая миссия была полна неприятностей. Войска Генриха Наваррского осадили Париж, и горожане буквально умирали от голода. Они были вынуждены ограниченно потреблять даже собак и кошек, а согласно некоторым показаниям, порой дело доходило до людоедства. Беллармино делил с бедными все их невзгоды и принимал все происходящее спокойно. Аквавива прислал ему немного денег на личные расходы, но он передал их местной общине иезуитов, которой стоило больших трудов содержать шестьсот студентов своей школы.

Но это было еще не самое худшее. Самые большие его затруднения были связаны с теми занятиями легата, которые имели политический характер. В этих случаях он тактично исчезал. Гаэтани это заметил и спросил: «Вы больны, отец Беллармино?» – «О, нет. Но поскольку меня прислали для того, чтобы выражать свое мнение по религиозным вопросам, я не думаю, что имею право участвовать в обсуждении тех дел, которые занимают Ваше Преосвященство в настоящий момент».

В начале сентября 1590 года легат получил известие о смерти Папы и был вызван на конклав. Они тронулись в путь 24 сентября и вернулись в Рим 11 ноября.

Страдая от голода ради Сикста V в Париже, осажденном гугенотами, Беллармино одновременно переживал столкновение с Понтификом по поводу мнения, которое выразил в «Спорных вопросах»: Беллармино считал, что Папа не имеет прямой власти над светскими делами, находящимися в ведении гражданских властей. Сикст был настолько раздосадован, что включил Беллармино в «Индекс». Никто не смог остановить его, кроме смерти, наступившей как раз тогда, когда «Индекс» был уже напечатан, но еще не обнародован.

От ректора и провинциала до кардинала и архиепископа

Несмотря на свое положение Беллармино был готов взять на себя любые обязанности. 18 декабря 1592 года его назначили ректором Римской коллегии; 24 ноября 1594 года – провинциалом Неаполя, но уже в конце 1596 года его призвали в Рим и назначили ректором пенитенциария; 3 марта 1599 года он был произведен в кардиналы, а 21 апреля 1602 года назначен архиепископом Капуа; 5 марта 1605 года, после смерти Климента VIII, его преемник освободил Беллармино от этой должности и вернул его в Рим. Все эти события происходили с перерывом в два, самое большое, три года.

Как кажется, он был не слишком одаренным администратором. Он был выдающимся ученым и глубоко духовным человеком, но, возможно, ему недоставало той практичности и внимания к деталям, которые необходимы хорошему руководителю. Это не изъян. Если он не умел распоряжаться другими, то зато сам всегда был готов отдать себя в распоряжение других.

Именно так он поступил, как только его назначили ректором Римской коллегии. На следующий день он собрал общину, чтобы заверить всех, что он к их услугам 24 часа в сутки. Он также велел убрать из комнаты ректора ценную картину и роскошную мебель. Таков был стиль его ректорства.

Община включала в себя 220 человек, представлявших все страны Европы. Беллармино прилагал все усилия к тому, чтобы в общине установилось единство, которое было бы превыше всех национальных различий. Он всегда был приветлив и радостен, но при этом не отказался от своей откровенности и желал, чтобы другие тоже были с ним откровенны. Он любил музыку и поддерживал ею узы братства между иезуитами. Он не обладал хорошим певческим голосом, но умел играть на скрипке и лютне. Он даже сочинял и аранжировал музыку, чтобы развлекать общину во время отдыха.

Его музыкальные вечера продлились недолго. Когда он меньше всего этого ожидал, он очутился во главе провинции Неаполя, но вновь на очень недолгое время. Тем не менее дважды он посетил свою провинцию. Больше всего обрадовала его, должно быть, встреча с Бернардино Реалино, ректором коллегии в Лечче, на самом краю итальянского «сапога». То была настоящая встреча двух святых. Увидев Реалино, Беллармино преклонил колени, а когда Беллармино покинул город, Реалино воскликнул: «От нас уехал великий святой!»

Назад в Рим

К концу 1596 года Аквавива по просьбе Климента VIII призвал Беллармино обратно в Рим. В том году скончался Франсиско Толедо, богослов, которого Папа очень высоко ценил, и Климент желал, чтобы Беллармино занял его место как кардинал и богослов. Беллармино отказался переезжать в Ватикан: он хотел жить в иезуитской общине и получил разрешение проживать в пенитенциарии (нынешняя гостиница «Колумбус») вместе с иезуитами-духовниками собора св. Петра.

Уже ходили слухи о его близящемся возведении в кардиналы. Его брат Томмазо отнесся к этой перспективе с воодушевлением. Роберто же, напротив, относился к участию в этой игре с отвращением и делал все возможное, чтобы избежать этого. Климент не уступал. 3 марта он произвел его в кардиналы и направил к нему эмиссара с приказом не покидать дом без его разрешения; в тот же день он возложил на Беллармино кардинальскую шляпу. На протяжении всего торжества Беллармино плакал. 6 марта Аквавива сообщил «печальную новость» провинциалам всех 32 иезуитских провинций, рассказав им о том, что Беллармино боролся не на жизнь, а на смерть, но Папа вынудил его согласиться, в случае отказа угрожая ему отлучением от Церкви.

Беллармино не пожертвовал своей свободой. Он считал себя слугой, но не лакеем и высказывал свои взгляды прямо и открыто. Тот, кто отстаивал папскую власть перед лицом протестантов, служил Папе правдой, а не лестью. А случаев высказаться прямо представлялось множество, потому что он входил почти во все римские конгрегации и с ним советовались по всякому важному делу. Одним из таких дел был знаменитый вопрос “de auxiliis”, который стал поводом для затянувшегося спора между доминиканцами и иезуитами. Доминиканцы отстаивали силу Божией благодати, утверждая ее господство над свободой человека; иезуиты же отстаивали свободу человека даже под действием Божией благодати. Папа открыто поддерживал в этом споре позицию доминиканцев, и говорили, что он решительно настроен разрешить этот спор раз и навсегда. И от него вполне можно было этого ожидать, ибо он только что заживо сжег на Кампо-деи-Фьори Джордано Бруно. В 1601 году у кардинала дель Монте состоялся с Беллармино такой разговор: «Думаю, Его Святейшество собирается издать постановление по вопросу отношения благодати к свободе воли». – «Его Святейшество этого не сделает». – «Почему вы в этом так уверены? Ведь Папа имеет власть разрешить этот вопрос, и мне известно, что он уже твердо решил сделать это». – «Да, у него есть власть, но он не воспользуется ею». – «Откуда вам это известно?» – «Потому что он умрет, прежде чем ему представится такая возможность».

Насколько нам известно, Беллармино предсказывал точную дату смерти Папы уже во второй раз. В 1602 году Климент VIII учредил специальную конгрегацию De auxiliis. Беллармино участия в ее работе не принимал, потому что его послали в качестве архиепископа в Капуа. С 1602 по 1606 год состоялось шестьдесят восемь заседаний конгрегации и тридцать семь раз проходили прения, но вопрос решен так и не был. Климент VIII умер 5 марта 1605 года; 28 августа 1607 года его преемник закрыл конгрегацию, оставив вопрос открытым.

Канатоходец

Взаимоотношения Беллармино с Климентом VIII были непросты. Они уважали и боялись друг друга. В 1603 году, уже находясь в Капуа, Беллармино передал Папе свои обычные рождественские пожелания. Климент ответил ему с искренней теплотой, но прибавил: «Мы приняли бы ваше поздравление с еще большим удовольствием, если бы вы оставили в стороне свой несколько придворный тон и упомянули о тех изъянах, которые вы обнаружили в нас в уходящем году, напомнив нам и научив нас, каким образом мы могли бы их исправить и устранить в году наступающем и служить Господу лучше, чем прежде». Роберт, чье сердце было бесхитростным, как у ребенка, воспринял эти слова буквально, и с наступлением Рождества 1604 года высказал Папе всю правду.

В Капуа он показал себя образцовым архиепископом и истинным пастырем. Чтение проповедей не в период Адвента и Великого поста было в этом городе явлением совершенно новым. Беллармино же во время своего пребывания в Капуа непременно выступал с проповедями каждое воскресенье и каждый праздник. Он клеймил азартные игры, живописуя убийства, самоубийства, скандалы и богохульства, до которых доводит этот порок, и принимал меры, чтобы склонить гражданские власти к закрытию игорных заведений. Он занялся восстановлением собора, но прежде всего его капитула, в котором только 10 из 40 каноников были священниками. Не забыл он и об обновлении монашеских общин, утративших свой первозданный дух. Он также заботился о бедных, как о тех, кто не скрывал своей нищеты, так и о тех, кто стыдился просить о помощи.

Вскоре после прибытия в Капуа он посвятил все свое свободное время выяснению имен и дат правления всех своих предшественников на престоле и расположил их в хронологическом порядке «от св. Приска, ученика св. Петра, до наших дней». После отметки о том, что непосредственный его предшественник правил диоцезом в течение 30 лет, что-то заставило его сделать еще одну, заключительную, запись, в которой говорилось: «Robertus Bellarminus sedit annis tribus – Роберт Беллармино восседал на престоле три года».

Два конклава

После смерти Климента VIII (5 марта 1605 года) Беллармино впервые вызвали на конклав, где ему пришлось столкнуться с политикой, которую он так не любил. Любопытно, что при первом подсчете голосов он оказался во главе списка. Но тактика враждующих сторон была такова, что это еще не означало, что ему что-то угрожает. 1 апреля конклав избрал Папой кардинала Александра де Медичи. Он взял имя Лев XI, но через месяц скончался, и был созван новый конклав.

Испанский посол, в чьи обязанности входило пристальное наблюдение за кандидатами, сообщил Филиппу II следующие сведения: «Беллармино – хороший человек, сведущий в богословии, но ему не хватает практических способностей». По словам посла, главным препятствием для избрания Беллармино была его принадлежность к ордену иезуитов, а также его честность и прямота: он никогда не принял бы подарка. Поэтому король решил «оставить его на волю случая». Это означало, что Испания не будет ни поддерживать его, ни выступать против него. В конце концов, после последней схватки, вечером 16 мая Папой был избран кардинал Камилло Боргезе. Он взял имя Павла V. Его имя хорошо видно в самом центре фронтисписа собора св. Петра: надпись гласит, что в 1612 году PAVLVS V BVRGHESIVS ROMANVS завершил его строительство.

Новый Папа был деятелен, независим и молод (ему было пятьдесят два года), что предвещало долгий понтификат. Однако ходили слухи, будто он умрет к сентябрю того же, 1605, года. Беллармино, с такой точностью предсказавший смерть уже двух Пап, опроверг молву. «Он будет править долго», – сказал Беллармино монсеньеру Луиджи Арагацци, его духовнику на конклаве. Когда же духовник спросил, как долго, Беллармино ответил: «16 лет. Он будет править 16 лет».

Павел V умер 18 января 1621 года.

Новый Папа относился к Беллармино с великим почтением и хотел видеть его рядом с собой. Беллармино был против: он предпочитал пастырскую жизнь, которую вкусил в Капуа. Павел V настаивал и попросил его отказаться от престола. Для его содержания он выделил ему годовое пособие в размере 2000 скудо. Некоторое время спустя кардинал попросил Папу об аудиенции и убедил его сократить сумму вдвое. «Все прочие кардиналы на своей первой аудиенции просят о какой-нибудь милости, и только вы попросили отнять у вас то, что уже имеете». – «Святейший отец, я родился бедным дворянином, вырос бедным монахом и буду счастлив закончить свои дни бедным кардиналом. Все, что мне нужно, у меня есть, и я никогда не потревожу Ваше Святейшество просьбой о чем-либо для себя самого».

У Беллармино была одна беда: его преемник едва бывал в своем диоцезе, поскольку непрестанно находился при различных католических дворах в качестве нунция. 10 апреля 1618 года он со своей обычной откровенностью написал этому человеку, находившемуся тогда в Мадриде: «Простите меня, если упомяну о том, как горько мне видеть столь дорогую мне Церковь разлученной со своим пастырем на протяжении стольких лет. Когда вы находились в Богемии в качестве нунция при дворе императора, я часто просил Папу призвать вас обратно и воссоединить с вашей супругой и напоминал вам, что муж, будучи отделен от жены, не может ни дать жизнь новым детям, ни должным образом взрастить тех, что уже дарованы ему Богом».

В гавани, но не в бездействии

Его возвращение в Рим в 1605 году было подобно возвращению корабля в гавань. Но бывалый моряк не переставал от случая к случаю уходить в открытое море. Он был префектом четырех римских конгрегаций (в том числе и «Священной канцелярии») и членом почти всех остальных. Ему волей-неволей приходилось выражать свое мнение по важным вопросам, и его суждение имело решающее значение.

Одним из таких важных вопросов был спор с английским королем Яковом I по поводу двух чрезвычайно трудных политических проблем того времени: божественного права короля и папской власти в светских делах. Яков написал свой Basilikon Doron («Королевский дар»); Беллармино ответил своим Hieraticon Doron («Священническим даром»). Больше всего задело короля то, что Беллармино разоблачил его попытки снискать расположение Климента VIII и его самого, когда он находился в Шотландии и только еще мечтал об английской короне. Яков отрицал, что когда-либо посылал Папе или Беллармино какие-либо послания и обвинил лорда Балмерино, своего главного секретаря в Шотландии, в том, что он тайком подложил эти письма в прочие бумаги, ожидавшие подписи короля.

То был не единственный раз, когда Беллармино вступал в бой с Яковом I. Папа приказал ему написать апологию в опровержение той, которую написал король в защиту присяги на верность, каковой он потребовал от католиков. То, что начиналось как частный поединок, переросло в ожесточенное сражение. Яков созвал своих богословов, а рядом с Беллармино выстроилась шеренга теологов-иезуитов: Суарес, ван дер Бек, Пеллетье, Гретсер. Но если римским богословам удалось и доказать свои положения, то английских католиков продолжали преследовать, гнать и уничтожать, словно неумолимым мельничным жерновом. И первыми пострадали бывшие товарищи и ученики самого Беллармино.

Печальное дело Галилея

Дело Галилея составляет печальную главу этой истории. Математик, астроном, физик и блестящий лектор неоспоримыми данными подтвердил революционное открытие Коперника: земля вращается вокруг солнца и не является центром вселенной. Беллармино принял эту теорию в качестве гипотезы, но не в качестве установленного факта и был ее противником. Однако к его чести следует сказать, что при этом он оставался честным и учтивым, дав Галилею возможность разъяснить свои идеи и поставив его в известность о том декрете, который готовился против него.

Беллармино, как мог, выказывал всем дружбу и снискал всеобщую благодарность. По природе он не был предрасположен к тем распрям, в которых вынужден был участвовать, и его добрая душа склоняла его помогать всякому. Минориты были благодарны ему за то, что он исключил из «Индекса» книгу, которую один из них написал в поддержку Дунса Скота, на которого яростно нападал один доминиканец, а сто лет спустя после смерти Беллармино главный магистр ордена проповедников попросил о его беатификации; кармелит заявил, что родись Беллармино снова, он вступил бы не в Общество, но в Кармель; венецианские же августинцы послали ему в знак уважения большую корзину трюфелей; св. Франциск Сальский был обязан ему решением проблемы сохранения первоначальной харизмы объединения женщин, которые не соблюдали затвор и не приносили торжественных обетов, но придерживались всех добродетелей монашеской жизни; аббат Фульды, Бальтазар фон Дернбах, пораженный ересью и изгнанный своим собственным капитулом в 1579 году, был реабилитирован 25 лет спустя отчасти благодаря заинтересованности и стараниям Беллармино; столь же живое и деятельное участие принимал он и в судьбе английских бенедиктинских аббатств.

Отставка

Когда Папа вынудил его оставить капуанский престол и призвал в Рим, он позволил ему самому выбрать место проживания и предоставил ему комнаты в Ватикане, в которых он время от времени останавливался. До 1608 года он проживал рядом с церковью Санта-Мария ин Трастевере, затем переехал на Пьяцца Навона; в 1611 году он поселился вблизи Римской коллегии, настолько близко, что мог слышать, когда в общине били в колокол, и следовать ее расписанию. Но он был настолько тактичен, что даже не выразил желания посещать торжества, проходившие в Римской коллегии или в Джезу. Он позволял себе только одно: посещать новициат Сант-Андреа аль Квиринале, дабы предаваться молитве и размышлению. Поначалу его духовные упражнения длились, как и предписано, восемь или десять дней, но затем их продолжительность увеличилась до месяца. Прямым результатом этих удалений от мира стал ряд благочестивых сочинений: «Комментарий к псалмам» (1611), «Восхождение ума к Богу по лествице творения» (1614), «Вечное блаженство святых» (1616). «Плач голубки, или цена слез» (1617), «Семь слов, сказанных Христом на кресте» (1618), «Увещевание для епископа Теано» (1619), «Искусство благой смерти» (1620).

Это, последнее, заглавие оказалось пророческим. Последние три года его жизни были самыми тяжелыми, какие только выпадали на его долю. Необычайно суровой зимой 1619 года руки его кровоточили от мучительных обморожений, а ноги распухли до такой степени, что краги, которые он носил последние 18 лет, больше не сходились на его икрах. Ему сказали, что новая пара будет стоить ему пять или шесть юлиев. Он ответил, что сумма слишком велика и бедняку не по карману, и удовольствовался тем, что приладил к старым крагам шнуры, которые сделали их значительно шире.

В то время им овладело сильное желание сложить с себя все свои церковные звания и окончить свои дни обыкновенным иезуитом. Он составил подробное прошение к Папе и приступил к методичному поиску новых мест для своих подчиненных, но Павел V не был еще готов отказаться от услуг друга.

Папа Павел умер 18 января 1621 года, и Беллармино пришлось перенести все тяготы третьего конклава. Конклав оказался милосердно кратким. Он избрал Григория XV, к которому 79-летний кардинал обратился с горячей просьбой позволить ему вернуться в Общество. Григорий любезно выслушал его, но отпустить отказался. Ему вновь пришлось поселиться в Ватикане. Беллармино повиновался, но несколько месяцев спустя Папа сам увидел, насколько слаб уже кардинал, и исполнил желание его сердца.

Домой

25 августа 1621 года Беллармино радостно удалился в новициат Сант-Андреа аль Квиринале. Ему сообщили о смерти Иоанна Берхманса 13 числа в Римской коллегии, и он попросил рассказать ему об этом подробнее. Ему сказали, что на смертном одре молодой схоластик провозгласил, что не совершил ни одного умышленного простительного греха в своей жизни. Старого кардинала это, казалось, не впечатлило: «Если это все…»

Через три дня после своего прибытия он заболел, и его охватил сильный жар, на время лишивший его всех чувств. Когда первый приступ лихорадки спал, больной пришел в чувство и начал говорить о той радости, которую испытал, ибо направлялся домой. Папа Григорий послал к нему своего собственного советника по медицинским вопросам, и его отчет от 31 августа был весьма неблагоприятен. Святейший отец передал умирающему, что навестит его ранним утром следующего дня. Когда он вошел в комнату, Беллармино повторил слова сотника: «Я недостоин, чтобы ты вошел под кров мой». Папа дважды обнял его и сказал, что будет молиться о его выздоровлении. Больной возразил: «Не о моем выздоровлении, но о том, чтобы свершилась воля Божия, будь то жизнь или смерть».

Он мирно скончался между шестью и семью часами вечера 17 сентября 1621 года.