21 октября Католическая Церковь вспоминает бл. Диего Луиса де Сан-Витореса (1627-1672), священника-иезуита, и его сподвижника — св. Педро Калунгсода (1654-1672), мучеников Гуама.

Бл. Диего Луис де Сан-Виторес (Diego Luis de San Vitores, 1627-1672)

Диего Луис родился в испанской аристократической семье. Вопреки желанию родителей в 1640 году стал послушником Общества Иисуса, а в 1651 году был рукоположен в священники.

В 1668 году Сан-Виторес, собрав средства для основания миссии, прибыл на остров Гуам (Океания). Начало было многообещающим: миссионеров встретил теплый прием местных жителей, а главный вождь Кипуха предоставил им полную свободу проповедовать, крестить и передвигаться по острову.

Миссия развивалась стремительно. Уже через два года Сан-Виторес открыл «главную церковь на островах» и задумал строительство школы для мальчиков и еще одной для девочек. По словам Сан-Витореса, почти все островитяне либо уже приняли крещение, либо были готовы принять его, будучи катехуменами.

Проблемы начались, когда на острове разразилась эпидемия и один из жителей острова — китаец Чоко — начал распространять клевету о деятельности миссионеров, утверждая, что болезнь пришла с европейцами, а крестильная вода является ядом.

К сожалению, клевета возымела действие и жрецы, ставшие терять влияние среди местных жителей, воспользовались ситуацией, чтобы возбудить гнев и ненависть против европейских миссионеров. 2 апреля 1672 года Диего Луис де Сан-Виторес был схвачен разъяренными аборигенами и убит вместе со своим филиппинским помощником Педро Калунгсодом.

Диего Луис де Сан-Виторес был беатифицирован Папой Римским Иоанном Павлом II 6 октября 1985 года.

Св. Педро Калунгсод (Pedro Calungsod, 1654-1672)

Педро был одним из первых уроженцев Филиппин, которые отправились вместе с испанскими иезуитами на миссионерское служение среди народа чаморро. О жизни святого известно крайне мало — не установлено даже точное место его рождения.

2 апреля 1672 года Педро вместе с иезуитом Диего Луисом де Сан-Виторесом, прибыл на остров Гуам, где они предложили отцу новорожденной девочки, матерью которой была католичка, крестить ее. Отец ребенка гневно отказался от предложения. Но Сан-Виторес все-таки тайно окрестил девочку.

Узнав об этом, отец девочки кинулся с копьем на Педро, которому, однако, удалось уклониться от нападок разъяренного аборигена. Юноша смог бы убежать, но он не захотел оставлять в беде отца Диего. Вскоре безоружный Педро пропустил удар по голове мотыгой. С распятием в руках, Педро Калунгсод последний раз исповедался и получил отпущение грехов. Связав окровавленного юношу и привязав к его ногам тяжелые камни, аборигены бросили обе жертвы (Диего Луиса де Сан-Витореса и Педро Калунгсода) в море.

Педро Калунгсод был беатифицирован Папой Риским Иоанном Павлом II 5 марта 2000 года, канонизирован 21 октября 2012 года.

***

Ниже следует глава из книги И. Эчаниса «Страсти и слава. История Общества Иисуса в лицах»

Тихоокеанская западня: Дьего Луис де Сан-Виторес (1627-1672)

Крест и меч

Теперь мы сталкиваемся с совершенно иной ситуацией, нежели в Японии. На сей раз наш миссионер просит короля Филиппа V потребовать скорейшего исполнения королевской грамоты, содержащей приказ о евангелизации новооткрытых земель “de los Ladrones”. Король посылает губернатору Филиппин письмо с приказом помочь Сан-Виторесу. И вот 16 июня 1668 года корабль «Сан-Диего», построенный на средства из королевской казны, бросает якорь в гавани острова Гуам. Сан-Виторес просит знатных представителей острова позволить ему проповедовать Евангелие населению, но его поддерживает контингент солдат, которые защитят его и примут карательные меры, если потребуется. Нет, крест не открывает путь мечу, как утверждал штурман, с которым мы встретились в Нагасаки. Напротив: меч приуготовляет дорогу кресту. В представлении испанцев того времени единственным основанием, узаконивавшим завоевание, была последующая евангелизация. Крест и меч были нелепым образом взаимосвязаны.

Магеллан был первым уроженцем запада, открывшим Ладронские острова, когда 6 мая 1521 года он проплывал между Гуамом и Ротой, но официально от имени испанских королей ими завладел Легаспи: в 1565 году он высадился на Гуаме и совершил обычный обряд, заключавшийся в служении мессы на берегу. С тех пор острова и стали называть Ладронскими (т. е. «разбойничьими»), потому что их жители, ослепленные металлическими предметами, которые испанцы везли на своих судах, меняли их на местные изделия – или просто воровали.

Как кажется, именно наш Сан-Виторес переименовал острова, назвав их Марианскими в честь Пресвятой Девы Марии, а также своей покровительницы Марии Анны Австрийской.

Марианские острова представляют собой архипелаг из шестнадцати островов, который почти достигает Японии. В сущности, в королевской грамоте, санкционирующей миссию, упоминается Япония. На Филиппинах это упоминание было воспринято правильно: как подразумевающее Ладронские острова.

Призвание

Сойдя в этой гавани на берег, Сан-Виторес воплотит в жизнь то призвание, которое так упрямо отстаивал с тринадцатилетнего возраста. Его призвание было тройным: к Обществу, к миссионерству и к мученичеству.

Сын бургосских дворян и воспитанник мадридской «Колехио Империаль», маленький Диего почувствовал сильную тягу к Обществу. Его отец дон Херонимо сопротивлялся этому влечению всеми силами, но не смог пересилить решимости и хитрости сына, и победа в этой игре досталась мальчику. 25 июня 1640 года, в возрасте тринадцати лет, он поступил в новициат в Вильярехо-де-Фуэнтес.

С тем же упорством шел он и к осуществлению своего призвания к миссионерству. И прибегал к тем же средствам, таким, как обет отправиться в миссию, если он оправится от своей смертельной болезни, а также письмо отцу генералу Госвину Никелю, который написал провинциалу, решительно заявив: «Ваше Преподобие должно послать его на Филиппины. Я бы серьезно согрешил против своей должности и против совести, если бы не направил упомянутого отца Сан-Витореса с миссией в Индии, чего он справедливо, но с величайшим безразличием, желает и просит».

На Филиппины обычно путешествовали через Новую Испанию (Мексику), к вице-королевству которой они принадлежали. Сан-Виторес совершал это путешествие вместе с новым вице-королем доном Хуаном де Лейбой, отплыв из Кадиса 14 мая 1660 года и добравшись до Веракруса 28 июля. Здесь он задержался почти на два года в ожидании корабля, направляющегося на Филиппины. Он провел их плодотворно, дав новую жизнь братству Пресвятой Девы, существовавшему до тех пор только номинально. Завязанные им в тот период знакомства очень пригодились ему позже.

5 апреля 1662 года на маленьком корабле «Сан-Дамиан» он вместе с пятнадцатью другими иезуитами отплыл из Акапулько. Спустя три месяца  они завидели Ладронские острова и решили сделать остановку, чтобы пополнить запасы фруктов и воды, которые туземцы выменивали у них на металлические предметы и другие безделушки. То были те самые острова и те самые «индийцы», которых видел Диего во время своей болезни в Мадриде, когда услышал призыв Евангелия: «Я послал тебя благовествовать нищим».

Долгое ожидание

10 июля они высадились в Лампоне и направились в Манилу. Сначала его направили в Тай-Тай, деревню невдалеке от столицы, где его главным занятием должно было стать изучение тагалога. Он выучил его с такой легкостью, что многие решили, что у него есть дар языков. Три месяца спустя он вернулся в Манилу, готовый работать главным образом с туземцами.

Он предавался работе с таким рвением, словно это окончательное его задание. Помимо исполнения своих многочисленных обязанностей в школе, куда его направили, он занимался апостольским служением в городе и его окрестностях, а также выезжал в горы Санта-Инес и Маралайя. Так он с успехом вновь применил метод, который испробовал во время своего краткого служения в Испании. «Бесчисленное множество людей спускалось с гор, покидая свои деревни, дома, детей и поля».

Но то была только прелюдия к тому, что случилось не острове Миндоро, куда люди стекались, преодолевая все мыслимые препятствия: бурные и опасные моря, реки, горы, болота, обрывы, заросли и тернистые тропы, зной, ветер, дождь и другие ненастья. Он проповедовал мангианам, язычникам, жившим в этих горах, подобно оленям. Пять месяцев он ходил по их берегам и горным вершинам.

Сан-Виторес не оставил своего намерения отправиться с миссией на Ладронские острова. Он даже освоил их язык – чаморро – и составил его грамматику. Он просил ректора, губернатора и архиепископа оказать ему содействие в его намерении отправиться на острова. Все они пытались отговорить его. Он настаивал, но все трое в один голос заявили ему, что его замысел – чистое безумие.

Первыми смягчились его настоятель в Обществе и архиепископ; губернатор же был по-прежнему против, говоря, что не может выделить ему на его безрассудный замысел ни дуката. Сан-Виторес решил обратиться к самому королю. Он сделал это 22 января 1665 года. 24 июня Филипп II издал королевскую грамоту, в которой дал разрешение на миссию, а 17 сентября скончался, оставив временной правительницей государства Марию Анну Австрийскую.

Но победа не была еще одержана: недоставало корабля и финансовой поддержки. Губернатор, дон Диего де Сальседо, смягчился и приказал построить галеон, которому дали имя «Сан-Диего», но дать санкцию на финансирование мог только  вице-король Новой Испании. Но наш отважный иезуит  не раздумывая совершил путешествие из Филиппин в Мексику и обратно.

Вице-короля застала врасплох та сумма, которую просил у него Сан-Виторес, 10000 песо. Однако проблему помогли решить те знакомства, которые он завязал во время своего предыдущего приезда: его знакомые ссудили ему деньги.

В субботу 16 июня 1668 года, около четырех часов дня, «Сан-Диего» бросил якорь в бухте, окаймленной кокосовыми пальмами. Сан-Виторес прибыл сюда в качестве настоятеля новой миссии, и ему сопутствовали четверо других священников и один студент, несколько Филиппинцев и три испанских солдата.

Многообещающее начало

К кораблю устремились многочисленные каноэ, в то время как туземцы наполняли воздух криками: «Маури! Маури!», давая испанцам понять, что они люди мирные. Но какие бы сигналы ни подавали им путешественники с галеона, туземцы не желали встать на якорь у корабля: они боялись пришельцев и держались на расстоянии. Сан-Виторес запел литургию. Едва послышалось первое молитвенное прошение: «Sancta Maria, ora pro nobis», как путешественники на галеоне увидели, что островитяне перестали бояться и стали подплывать к кораблю. Очень скоро весь корабль был полон фруктами, рыбой и прочими товарами.

Сан-Виторес направил двух отцов в качестве послов, чтобы они поговорили с вождями. Не успели они ступить на берег, как навстречу им вышла толпа островитян, вооруженных копьями и луками, в то время, как со всех сторон раздавалось «Маури! Маури!» Все направились в дом некоего Кипухи, самого влиятельного из вождей, который оказал им сердечный прием. Отцы преподнесли ему привезенные ими подарки (металлические серьги и шапку, которую он тут же надел на свою бритую голову), а он предоставил им полную свободу проповедовать, крестить и передвигаться по острову.

Утром следующего дня, в воскресенье, 17 июня, Сан-Виторес и его спутники торжественно сошли на берег. Берег был полон людьми. Когда миссионеры сошли с галеона, туземцы понесли их на своих плечах в некое место, расположенное недалеко от берега. Сан-Виторес совершил мессу и обратился к ним на совершенном чаморро, объяснив цель своего приезда.

Отцов ждало большое удивление. Они обнаружили испанца по имени Педро, который жил на острове с тех пор, как около 1638 года потерпел кораблекрушение. Они также обнаружили здесь китайца по имени Чоко, которого тоже принесла на остров буря. Он-то и станет источником их неприятностей.

Прием был весьма дружелюбным. Но был ли он искренним? Позже о туземцах говорили, что «хотя поначалу они выглядят простыми и откровенными, позже оказываются лживыми и вероломными; год или два они прячут свою обиду за ласковыми словами, пока им не представляется случай отомстить».

Именно это и произошло с Сан-Виторесом. В тот день, 17 июня 1668 года, небо было мирным; враги, если таковые и были, ничем себя не обнаружили.

Сан-Виторес поспешил организовать работу миссии. Он вместе с братом Бустильо останется в главной деревне Аганья; отец Медина возьмет на себя южную часть острова; Касанова отправится на остров Сарпана, или Рота, а Карденьосо и Моралес – на Тиниан.

Миссия развивалась стремительно. Уже через два года Сан-Виторес открыл «главную церковь на островах» и задумал строительство школы для мальчиков и еще одной для девочек. Нужно было найти на это средства, а лучшим способом получить их был рассказ о проделанной работе: «Мы по очереди по два или три раза посетили все 180 деревень этих островов; 6055 островитян уже крестились, а почти всех прочих можно назвать катехуменами, ибо они готовы принять крещение».

В последней фразе было немало оптимизма. Между тем китаец Чоко уже посеял свои ядовитые семена: крестильная вода, которой облили множество детей, якобы оказалась смертельной. Эта клевета возымела действие: 29 января 1670 года на острове Сайпан был ранен копьем отец Медина.

Следующей мишенью станет сам отец Сан-Виторес.

Венец мученичества

Вражда, такая затаенная и незаметная, становилась открытой. Так, двое вождей, Хирао и Кипуха, попытались убить двух отцов. 31 марта 1672 года Сан-Виторес был в Нисихане, одном из четырех миссионерских округов, на которые был разбит остров Гуам. Отец Франсиско Солано, находившийся в церкви св. Игнатия в Аганье, послал молодого испанца Диего Басана известить Сан-Витореса о прибытии отца Карденьосо. Когда Басан проходил через Чучугу, на него напали двое туземцев: один ранил его своим мачете, а второй добил его ударом в голову; затем они сбросили тело в овраг. Потом Кипуха, враждебно настроенный вождь, направился со своими сторонниками сжигать миссионерский центр. Они не смогли сделать этого, поскольку лай собак встревожил солдат.

Поскольку Басан все не возвращался, отец Солано послал к Сан-Виторесу трех других гонцов. Они застали его в Нисихане, но в целях безопасности им было приказано немедленно возвратиться в церковь св. Игнатия в Аганье. Они не вернулись. По дороге на них напали, и все трое погибли.

Утром 1 апреля Сан-Виторес отдыхал в доме христианина в деревне Фафак. После мессы он пустился в обратный путь в церковь св. Игнатия в Аганье. Он намеревался задержаться Тумхоне, чтобы навестить одинокого испанца, которого нашел по прибытии на остров и который исчез, чтобы жить беспутной жизнью туземцев. Едва Сан-Виторес появился в Тумхоне, как его остановили крики новорожденного. Они доносились из дома Митапанга, человека дурного, который был крещен Сан-Виторесом, но позже стал заклятым врагом миссионеров. Отец предложил ему крестить ребенка. «Можешь с тем же успехом крестить один из черепов, которые я держу вон там, у себя в доме, и прекрати убивать детей, ты, проклятый и лживый guirrago!» – ответил Матапанг и направился прямо в дом Хирао. Сан-Виторес же между тем собрал нескольких детей и принялся распевать с ними катехизис прямо на улицах.

«Хирао, – сказал Матапанг, – я пришел проверить, смелый ли ты человек. Если хочешь доказать свою храбрость, убей этого guirrago».

Хирао выслушал его неохотно, но позже согласился помочь. Они нашли Сан-Витореса на окраине деревни. Матапанг накинулся на него и пронзил его сердце копьем; Хирао саблей разрубил ему голову надвое до самой шеи.

Это случилось 2 апреля 1672 года, в субботу Страстной недели, около девяти часов утра.